История направления
Художник и музей в проекте диалога
Каким предстает перед нами современный музей? Это разнообразие самих коллекций, историческая ценность экспонатов, традиции. Это пространство музея. Его здание, интерьеры, залы. Каждое здание неповторимо. Это и шедевр классической или современной архитектуры, и архитектурно-художественный памятник, историческое строение, и даже просто приспособленное помещение, которое как «намоленное» пространство храма обладает своей особенной аурой. Аурой, исходящей от хранящихся там исторических реликвий, документов, произведений искусств, редких и дорогих «музейных предметов» и раритетов.
Художник музея специальность сугубо концептуальная. Так как вообще художественное творчество, выступающее как выразительная форма, на основе конкретного научного содержания, фактов, предметов и определенной историко-культурной среды, бесспорно, относится к одному из сложнейших жанров современного концептуального искусства и дизайна.
Эта профессия как бы балансирует с одной стороны на острейших новациях изобразительного языка и тяготеет к авангарду, применяет художественные формы авангардного концептуального искусства, а с другой непосредственно соприкасается с историей культуры, памятниками и редкими музейными ценностями.
В экспозиционном лексиконе такие художественные средства, как — «ассамбляж» (в музейной практике — музейный комплекс), «коллаж» (в музейной практике — часто встречающееся решение плоскостного материала), «инсталляция» — в музейной практике пространственно-художественное решение части зала или всей экспозиции в целом).
Все эти приемы, известны по арсеналу авангардного искусства ХХ века. Но при этом — эти средства и формы призваны выразить содержание самого широкого временного диапазона — содержание истории и культуры, сделав их актуальными для наших дней, актуальными для их полноценного включения в современный культурный контекст, «читаемыми» для современного музейного зрителя.
И возможно эта парадоксальность «разговора» о «бывшем» на языке «острейшего настоящего» и дает эффект остроты «музейного высказывания». А оно должно быть острым и выразительным, а не просто — эстетичным, комфортным и «приятным для глаз».
Музей, собирая, изучая, сохраняя, предметы истории как знаки культуры должен их представлять современному зрителю, не только в приятном коктейле расслабляющего напитка, но и порой напитка острого, горького, но отрезвляющего и расширяющего границы его незнания, не чувствования, не соприкосновения с живительными корнями человеческой истории и культуры, творческого опыта и традицией.
Особенно актуальным это становится сейчас, когда приходит новое поколение, которое в большей степени нацелено на получение информации на близком им языке — современных средств информации и художественной выразительности.
Это нисколько не отрицает, а лишь еще больше подчеркивает требование к высочайшему творческому, художественному и техническому уровню современного музея и музейной экспозиции.
Технологии сегодняшнего музея представляют собой совершенно новый уровень, или говоря языком технических новаций — другое поколение систем освещения, поддержания режимов, оборудования, охраны, инфраструктур обеспечивающих комфортность в посещении музея или выставки, которые несопоставимы с тем, что живо в памяти недавнего прошлого.
Однако все это совершенно обязательно для экспозиций. Технологии современного музея шагнули несравненно далеко, а вот форма и смыслы, искусства музея, ее содержательные и художественные образы остаются — истинно творческой задачей. Показать в системе цвета, ритма, фактуры, в синтезированных предметно-пространственных композициях экспонаты, документы, исторические материалы для максимально-полного выражения содержания экспозиции или выставки — это творчество. А желание создать на основе конкретного исторического факта и подлинных музейных предметов, современное концептуальное произведение искусства в жанре музейной экспозиции — остается таким же животрепещущим, как и раньше. Экспозиция, решая задачи более высокого порядка, нежели просто грамотное и комфортное представление музейной информации — является целью музейного искусства и его художников.
Говоря о художниках музея и дизайнерах необходимо учитывать их различия, которые кроятся не в художественном профессионализме, который может быть и там и там чрезвычайно высоким, а сами личности могут быть широко одаренными и талантливыми людьми. Различие кроется в постановке задач, в системе мышления, в авторском кредо, подходе и в разных целях.
И хотя современное авангардное искусство сложно порой отличить от таких же авангардных жанров, в особенности от арт-дизайна, все же можно развести эти понятия по задачам. К первому, по нашему мнению, относится — создание концептуального произведения искусства, с целью воздействовать на личность, ее духовную и эмоциональную сферы и тем самым оказать более глубокое влияние на ее сознание и память. Добиться сопереживания и осмысления увиденного в музее, которое тем самым становится достоянием личного опыта зрителя. Ко второму — целесообразное, комфортное и максимально функциональное формирование пространственной среды и предметно-документального ряда, для передачи конкретной информации, в системе общего информационного потока, в который помещен современный человек.
Одной из основных проблем, которые видятся сегодня и стоят на повестке дня — проблемы взаимодействия художника и музея, проблемы взаимопонимания, взаимотворчества.
Вся культура и искусство XX, а теперь уже и XXI века переживает сложнейший период, который еще не получил адекватной оценки и даже единого для понимания названия, принятого всем сообществом художников и специалистов музея, в самом широком понимании этих профессий.
«Художник и музей» — это достаточно старая тема, о которой уже не раз говорили, рассматривая этот тандем в самых различных вариантах взаимоотношений. Попробуем еще раз заострить внимание на этом краеугольном камне — искусства музея.
Даже невооруженным взглядом можно видеть самые острые и крупные планы этих взаимоотношений. Определим их следующим образом.
Первое — когда музей выступает ведущим и полностью подчиняет художника своим требованиям, взглядам, порой вкусу, видя в нем лишь «оформителя» своих замыслов и представлений экспозиции в форме, цвете, объеме, пластике музейной экспозиции. Художник в такой ситуации является, по сути — «исполнителем — оформителем».
Второй вариант: — когда художник, ощущая себя «свободной» творческой личностью, не лишенной «амбиций», ощущает музей «площадкой» для реализации сугубо своих творческих и профессиональных порывов и замыслов. Он в большей степени действует в контексте своей творческой задачи. При этом может оказывать мощный интеллектуальный и профессиональный прессинг на порой более несамостоятельных и творчески пассивных научных сотрудников музеев.
Однако наиболее продуктивным, видится третий путь — путь диалога, совместного творчества, путь поиска того единого искомого образа формы и содержания, который создает музей.
Диалог следует понимать не как «компромисс» со знаком минус, не как попытки уступок или закрепощение творческого потенциала художника, но как — современную форму творческого содружества и творческого процесса, той необходимой сегодня контактности, коммуникабельности, интерактивности в процессе которой рождается нечто новое, не свойственное никакой из сторон по отдельности (синтезированное мышление, образы, формы, подходы, критерии, новые знаки современного мира и культуры). И совершенно не важно, рождение этого нового приходит в «любви» и согласии, или же порой в столкновениях и спорах.
В целом создание этого творческого процесса, в данном случае художника и музеолога, ученого, хранителя и художника и представляется главным, т.к. в творческий процесс вовлекаются новые лица и в какой-то мере это предрекает новый результат, и является важной задачей наших дней.
Мария Майстровская — Доктор Искусствоведения